Чикагская школа
В 1920–30-е годы в становление эмпирической социологии в США огромный вклад внесла Чикагская школа. Среди лидеров Чикагской школы обычно называют А. Смолла, Дж. Винсента, Ч. Хендерсона, У. Томаса. Свой вклад внесли в ее становление также Л. Уорд, У. Самнер, Ф. Гиддингс, Э. Росс, Ч. Кули. В рамках школы сформировалось несколько поколений исследователей: первое – А. Смолл, У. Томас, Ф. Знанецкий, Э. Гиддингс, Ч. Кули; второе – Р. Парк, Э. Берджесс; третье – У. Огборн, С. Стауффер, Э. Шилз; четвертое – Г. Блумер, М. Яновиц и др.
Отличительные черты творчества ее представителей – органичное соединение эмпирических исследований с теоретическими обобщениями, соединение различных подходов и методов (в том числе сочетание и взаимодополнение этнографических методов и количественных), выдвижение гипотез в рамках единой организованной и направленной на конкретные практические цели программы.
В период с 1940-х по 1960-е годы чикагцы придумали особую технику эмпирического исследования – включенное наблюдение, и успешно ею пользовались. Хотя правильнее было бы говорить о том, что чикагские социологи позаимствовали свойственные антропологии приемы наблюдения и удачно перенесли их на свою почву. В основе чикагского варианта включенного наблюдения лежали три принципа: 1) изучать людей в естественном окружении или конкретной жизненной ситуации; 2) обследовать их методом прямого взаимодействия с ними; 3) достичь аутентичного с ними уровня понимания социального мира, делая теоретические заключения в терминах мировоззрения членов изучаемой группы. По существу чикагцы выступили прародителями качественной социологии, если понимать ее не как совокупность теоретических деклараций, а как работающую методологию.
Однако после Второй мировой войны и вплоть до 1970-х годов качественную социологию серьезно потеснила традиционная количественная методология с ее неизменными атрибутами – формализованным интервью, математической статистикой, жесткой исследовательской программой. В 1980-е в деятельности Чикагской школы отмечается очередной виток, связанный с ренессансом качественных методов и увлечением социологов «непрофильными» для себя дисциплинами: из когнитивной психологии, культурной антропологии, фольклора и лингвистики.
Характерны объекты исследовательского интереса чикагских социологов. Это жизнеописание польского эмигранта (У. Томас и Ф. Знанецкий), ставшее классическим образцом <истории жизни>; положение негров в Чикаго (Ч. Джонсон); бродяги-сезонные рабочие, мигрирующие на Запад (Н. Андерсен); дезорганизация семьи (Э. Маурер); молодежные группировки и банды (Ф. Трешер); самоубийства (Р. Кейвен); еврейское гетто (Л. Вирт); социально-территориальная стратификация города – <Золотой берег и трущобы> (X. Зорбау); платные танцзалы (П. Кресси); внутренняя жизнь гостиниц (Н. Хайнер), организованная преступность в Чикаго (Дж. Ландеско), история жизни преступника – <Джек-роллер> (К. Шау); забастовка (Э. Хиллер), община русских молокан (П. Юнг) [382].
Одной из центральных тем Чикагской школы являлась социология города, разрабатывавшаяся Р. Парком и Э. Берджесом в рамках социально-экологической теории (<инвайронментальной социологии>). Городские исследования, проводившиеся в духе социального реформизма, были нацелены на установление <социального контроля> и <консенсуса>. Оба лидера Чикагской школы трактовали город как гигантскую лабораторию, в которой осуществляется естественное экспериментирование над человеческим поведением. В 1916 г. Р. Парк составил программу социального исследования города в Чикаго. Он, а затем и его последователи, широко применяли качественные методы: включенное наблюдение, неструктурированное интервью, личные документы и т.п.
Среди методических новшеств, числящихся за Чикагской школой, историки называют особый жанр – детальное изучение реальных жизненных ситуаций, получивший название case asocs- исследование случая. Чикагцы первыми использовали его при описании городского сообщества. Case study напоминало сенсационное журналистское расследование.
Для чикагцев социолог-эмпирик чем-то похож на дотошного репортера, который черпает свои сведения из первых рук – личных наблюдений, непринужденных бесед на улице, в баре либо в холле дорогой гостиницы. Бывший редактор провинциальной газеты, Р. Парк был убежден в том, что социолог – это очень аккуратный, ответственный и научно подготовленный репортер. Именно поэтому на ранних этапах у чикагских социологов тесно переплетались две, казалось бы, несовместимые парадигмы – журналистская и антропологическая модели исследования.
Первая половина и середина 20 в. в США проходят под знаком расцвета академической социологии, престиж которой в тот период был неизмеримо выше, чем прикладной. Социология изо всех сил стремилась заявить о себе как точная и рафинированная дисциплина. Удержаться в ней удавалось не каждому. Неудачники становились прикладниками в частном бизнесе и правительственных органах. Несмотря на доминирование эмпирической социологии, ее младшая сестра – прикладная социология также активно развивалась. Некоторые крупные исследовательские проекты, например, всемирно известное исследование С. Стауффера <Американский солдат> (1949), первоначально задумывались именно как прикладные. Но результаты исследования С. Стауффера оказались столь значительными, что оно получило известность прежде всего как базисное исследование. Прикладными были также знаменитые Хоторнские исследования, проведенные в конце 20-х – начале 30-х гг. группой гарвардских ученых под руководством Э. Мэйо на промышленном предприятии. Но и они внесли значительный вклад в фундаментальную науку и превратились в базисное исследование.